Медовый месяц - Страница 75


К оглавлению

75

Хани захотела убежать от него, но не могла. Еще никто и никогда не одаривал ее любовью, и если он может дать ей только это, то она примет все, что он ни предложит.

Когда Хани, заведя руки за спину, стала расстегивать бюстгальтер, руки у нее тряслись.

Он вскочил со стула с искаженным яростью лицом:

— Это твоя последняя возможность! Если сбросишь бюстгальтер, я тобой непременно займусь.

Хани неловко расстегнула застежку и дала бретелькам соскользнуть с плеч.

На щеках Дэша заиграли желваки.

— Вот пусть только бюстгальтер упадет, и тогда уже будет поздно. Я не шучу. Ты пожалеешь, что родилась на свет. — Кружевные раковины упали на пол. — Как только снимешь бюстгальтер, ты пожалеешь…

— Дэш! — Голос дрожал, это был скорее шепот. — Ты и так уже запугал меня. Не мог бы ты… ты не мог бы для начала просто подержать меня минутку?

Все его неистовство куда-то исчезло. Плечи опали, рот болезненно искривился. Застонав, он потянулся к Хани и заключил ее в свои объятия. Ее груди двумя птичками прильнули к его голой теплой груди.

В тишине прозвучал его тихий и печальный голос:

— Я так боюсь за тебя, Хани.

— Не бойся, — прошептала она. — Ведь я знаю, что ты не сможешь полюбить меня.

— Радость моя…

— Все хорошо. Я люблю тебя за нас двоих. Я так сильно люблю тебя.

— Тебе только кажется, что любишь.

— Люблю, — пылко сказала она. — Люблю так сильно, как еще никого в жизни не любила. Ты единственный, кто хоть как-то побеспокоился обо мне. Не сердись на меня.

— Дорогая, я и не сержусь. Как ты не понимаешь? Это я на себя злюсь.

— Почему?

— Потому что недостоин тебя.

— Неправда.

Он тяжело вздохнул:

— Ты заслуживаешь гораздо большего. Я не собираюсь причинять тебе боль, но наверняка разобью твое сердце.

— Мне все равно. Ну пожалуйста, Дэш. Пожалуйста, люби меня, хотя бы сегодня!

Дэш долго гладил ее волосы. Затем руки скользнули вниз по ее голой спине к бедрам.

— Будь по-твоему, радость моя. Я буду любить тебя. Да простит меня Господь, но я не могу сдержаться!

Он поцеловал ее в лоб и щеки. Потом стал гладить, пока его же дыхание не стало тяжелым, после чего занялся ее ртом. Поцелуй был требовательным, и она потерялась в его восхитительной силе. Руки заскользили по ее бедрам, и она догадалась о его возбуждении по усилившемуся давлению на живот. Наклонив голову, он стал целовать ее юную грудь, лаская ртом соски до тех пор, пока она tie ослабела от желания.

— А я и не знала раньше, — выдохнула она.

— Я покажу тебе все, радость моя, — ответил он. Уложив ее на постель, он снял с нее колготки и трусики. Испугавшись, что может сделать что-то не так, она напряглась.

— Ты так прекрасна.

Расслабившись, она не сопротивлялась, когда он, разведя ей ноги, стал ласкать мягкую, упругую кожу бедер. Вскоре Хани почувствовала, что готова, и вверила ему всю себя без остатка. И когда он раздвинул ее, она тоже доверилась ему, не мешая его пальцам облегчить вход. И когда он, обнаженный, лег меж ее раскрытых бедер, она встретила его с горячим, бурно растущим наслаждением.

— Теперь полегче, радость моя, — хрипло проговорил он, продолжая гладить ее. — Не напрягайся.

Она и не напрягалась. Просто широко раскинула руки на кровати, полностью раскрывшись и доверившись ему. Он знал, где только коснуться, а где погладить. Он любил женщин дольше, чем она жила на свете, и понимал тайны ее тела лучше, чем она сама.

И когда он медленно овладел ею, она приняла его с удивлением и страстью, почти не чувствуя боли, ведь он так умело все подготовил. Он любил ее и ласкал, выказывая бесконечное терпение, хотя его собственное тело стало уже скользким и потным. Он вновь и вновь доводил ее до пика, не позволяя улететь.

И тогда она взмолилась, шепча между прерывистыми вздохами:

— Ну пожалуйста, я хочу…

— Спокойно, милая.

— Но должна же я…

— Еще нет. Молчи.

Он поцеловал ее, погладил и, подняв голову, стал наблюдать, как она молит об освобождении.

— Я сейчас… умру.

— Знаю, радость моя. Все знаю.

Глаза его затуманились нежностью, а она начала кричать.

Он улыбнулся и дал ей воспарить.

Глава 17

Потом Хани лежала в его объятиях, уткнувшись головой в плечо. Он лениво играл ее волосами, наматывая шелковистые пряди на свои большие коричневые пальцы, а она исследовала растительность на его груди и изучала старые шрамы, которые видела и раньше, но до сих пор не могла потрогать.

Он был тих.

А она — нет.

— Никогда не думала, Дэш, что все будет так удивительно. И нисколечко не больно, и так хотелось, чтобы это длилось вечность. Я беспокоилась… Ну, ты знаешь, когда почитаешь об этом в книжках, то потом вроде как ожидаешь слишком многого. Но после спрашиваешь себя, а так ли все это происходит на самом деле? — Она коснулась шрама около его соска. — А этот откуда?

— Не знаю. Может, из Монтаны. Я там работал на ранчо.

— Угу. Не могу представить ничего более чудесного, чем любовь. Я боялась, что буду… Ну, ты понимаешь, ведь у меня не было никакой практики, и я думала, что окажусь неумехой. — Наморщив лоб, она подняла голову. — Ведь я же не была неумехой, правда?

Он поцеловал кончик ее носа.

— Конечно же, не была.

Успокоенная, она опять легла и продолжала гладить его.

— Но я все равно многого не знаю и, если честно, не вижу причин, почему бы нам опять не заняться этим. Я же не устала, и у меня ничего не болит. В самом деле, совсем. Да и я бы хотела быть уверенной, что удовлетворила тебя, — ведь знаю, как это важно. И потом, я еще не делала многого… ну, ты знаешь, там оральный секс и прочее.

75