Хани постаралась представить себе тетушку Софи сидящей в самолете, но не могла себе вообразить, чтобы та даже поднялась с дивана.
— Она тяжело больна. У нее… женские недомогания. Я не думаю, что она сможет прилететь в Калифорнию. Она боится летать. Плюс женские недомогания.
Росс забеспокоился:
— Это может затруднить дело, но у вас появится агент, который будет всюду вас представлять, и он позаботится об этом. Я дам список лучших агентов. Мы начинаем съемки через шесть недель, поэтому стоит побеспокоиться об этом прямо сейчас.
Складки вокруг его рта стали глубже.
— Должен вам сказать, Хани, что, пожалуй, было неразумно пускаться в Калифорнию без сопровождения взрослого человека.
— Я приехала со взрослым, — напомнила ему Хани, — Шанталь уже восемнадцать.
На Росса это не произвело ни малейшего впечатления.
Потом она вернулась в номер и запинаясь объяснила, что случилось. Шанталь и Гордон начали гикать и вопить, и вскоре, все они катались по полу как сумасшедшие. Успокоившись, Хани вспомнила, что мистер Бэчерди говорил ей об агентах, и вынула предложенный им список. Она стала набирать телефонный номер, но тут глаза ее сузились. Может, она и провинциальная девчонка из Южной Каролины и ничего не знает об агентах или Голливуде, но не вчера же родилась! Стоит ли доверять мистеру Бэчерди в поисках агента? Это почти то же, что поручить лисе охранять цыплят!
Снимая купальный костюм и натягивая шорты, Хани принялась обдумывать этот вопрос. В Голливуде девушка никого не знала — к кому же обратиться за советом? Вдруг она улыбнулась и сняла телефонную трубку.
Служащие отеля «Беверли-Хиллз» были весьма горды тем обстоятельством, что могли прийти на помощь своим клиентам в самых неожиданных ситуациях. Найти агента оказалось не так уж трудно, и к полудню следующего дня администратор помог Хани нанять Артура Локвуда — молодого энергичного адвоката, который работал в одном из самых известных антрепренерских агентств. Он обещал слетать в Южную Каролину и встретиться с тетей Софи.
Когда Хани уже начала засыпать, ей послышался отдаленный рев «Черного грома». Девушка улыбнулась в подушку. Никогда не теряй надежды!
Видавшая виды шина пикапа, вздрогнув, останавливается, из-под капота валит пар. КРУПНЫЙ ПЛАН — из машины появляется пара поношенных ковбойских сапог. Сапог пинает шину, затем отходит в сторону и возвращается, за ним тянется седло. Из машины появляется вторая пара сапог, размером поменьше. Обе пары сапог идут по проселочной техасской дороге, поднимая пятками клубы пыли. Время от, времени маленькая пара сапог делает два шага, чтобы поспеть за большой. Музыкальная тема заканчивается, слышатся голоса.
ГОЛОС ДЖЕННИ: Обещай мне, что на этот раз ты будешь стараться! Обещай, что не уедешь через пару дней, как в прошлый раз. Нам нужен дом, место, где мы могли бы обосноваться.
Обе пары сапог останавливаются перед воротами в решетчатой ограде, выкрашенной облупившейся белой краской.
ГОЛОС ДЭША: Никто не выносит ворчливых женщин, Дженни. Когда ты наконец это усвоишь?
ГОЛОС ДЖЕННИ; Никакая я не женщина, мне всего тринадцать лет!
ГОЛОС ДЭША: Ты — заноза в моем боку, вот ты кто!
ГОЛОС ДЖЕННИ: Ты что, в самом деле так думаешь?
ГОЛОС ДЭША (мягче): Нет.
РАКУРС НА ДЭША. КРУПНЫЙ ПЛАН — на ремне пряжка с надписью «Чемпион родео». БОЛЕЕ ШИРОКИЙ РАКУРС на Дэша и Дженни. Им жарко, хочется пить; вид у них измученный.
Дэш открывает ворота. Дэш и Дженни идут к обветшалому жилому дому.
ДЭШ: Я наездник родео, Дженни, а не управляющий ранчо. Это просто несерьезно. Это какое-то дурацкое ранчо. Я отлуплю тебя как следует за то, что ты втянула меня в эту историю, подделав подпись на заявлении о приеме на работу!
ДЖЕННИ: Папа, да ты просто привык быть наездником родео и никем другим. Ты слышал, что сказал доктор? Больше никаких лошадей, если не хочешь провести остаток дней в инвалидной коляске!
ДЭШ: По крайней мере мне нужно, чтобы подо мной что-нибудь двигалось.
ДЖЕННИ: Что-нибудь вроде той шлюхи-официантки из Эль-Пасо?
ДЭШ: Дженни!
ДЖЕННИ: Да, папа?
ДЭШ: Напомни мне, чтобы я тебя отлупил как следует!
Выходит ЭЛЕОНОРА ЧЕДВИК; вид у нее озабоченный. Она красива, хорошо причесана и одета слишком модно для окружающей обстановки. Она обращается к кому-то в доме.
ЭЛЕОНОРА: Мне все равно, если лошадь и ожеребится. Дасти может позвонить ветеринару. Я собираюсь ехать в Гуз-Грик и посмотреть, не найдется ли в этом забытом Богом городишке человек, который сможет сделать мне массаж лица с помощью огуречного крема и «Гранд Манир».
Она замечает Дэша и Дженни.
ЭЛЕОНОРА: Бог ты мой, это еще кто?
Дэш и Дженни останавливаются перед лестницей. Дэш кладет седло. Они с Элеонорой уступают друг другу дорогу. Он — красивый мужчина, и она не может скрыть своего восхищения. С другой стороны, она терпеть не может всего, что связано с Диким Западом, включая и ковбоев.
ЭЛЕОНОРА: Ну и ну! Ну прямо-таки Уайт Эрп и крошка Билли!
Сарказм Элеоноры не очень-то трогает Дэша. Хотя он и питает слабость к красивым женщинам, ее снисходительный тон заставляет его показать зубы. Дженни слишком хорошо знает своего отца и тут же вмешивается.
ДЖЕННИ: Добрый день, мадам! Меня зовут Дженни Джонс. Это мой отец, Дэш Джонс. Он ваш новый управляющий.